В 12 веке меняется способ удержания копья.
До 1130 года копьё удерживают в кулаке,
после 1130- зажисают копьё под мышкой- наклоняются вперёд и мчатся на врага.
Дротик становится менее популярным.
Меч с плоской прямой массивной гардой, длинным широким лезвием с тупым концом,
к1110 году сменяется мечом с крестовиной, изогнутой к лезвию в виде полумесяца, клинок сужается к концу, а рукоять принимает грибовидную форму, или форму бразильского ореха.
С 1066 по1160 годы вложенный в ножны меч, привешивался к поясу под хауберком. Входное отвестие ножен выглядывало из разареза кольчуги на левом бедре.
С1170 года ножны привешивались к диагональной портупее, соединённой с поясом, носимом под кольчугой.
Уже в 1096-1099 широко использовался арбалет.

Сюрко- безрукавный гаун- накидка, надеваемый поверх доспеха появился только после 1210 года.
Причиной тому послужил расцвет геральдики.
Так же тканый плащ защищал металлический доспех от палящего солнца, грязи и сырости.
Сюрко- вид примитивного макинтоша.

1.Убойная сила стрелы зависит от начальной скорости и формы наконечника..
2.Начальная скорость стрелы зависит от приложенной силы и конструкции лука.
3.Наибольшую скорость стреле придают длинные луки. Английский лук – 2 м. Монгольский лук – 1,5-1,7 м.
4.Английский лук позволял приложить усилие в 50 кг, монгольский – 75 кг.
5.Монголы имели специальные бронебойные наконечники, что позволяет утверждать, что их стрелы могли пробивать броню под прямым углом.
6.Лучник – профессиональный воин, требующий непрерывной и длительной подготовки.
7.Европейские лучники составляли небольшую часть войска.
8.Каждый монгольский воин имел 2-3 лука и был профессиональным лучником.
9.Монголы никогда не атаковали сильного противника. Свежее войско они обстреливали стрелами с дальней дистанции. На атаку противника имитировали бегство, с целью измотать и заманить в окружение, с последующим обстрелом с трех или четырех сторон. Такие маневры могли продолжаться несколько дней и ночей, пока противник не измотается от постоянных перемещений в тяжелой броне без перерывов на сон.
10.Очевидно, чтобы натянуть тетиву лука с усилием 75 кг, необходимо иметь развитой определенную группу мышц. Это можно сделать, если тренироваться с раннего детства на протяжении длительного периода. Татары не имели таких традиций, как монголы, и не могли достичь такой такой силы, чтобы проявились все преимущества длинного лука. Они тренировались на скорость и на меткость, но не на развитие силы. К тому же – с длинного лука неудобно было стрелять с лошади. Длинный лук стал татарам помехой. Татары перестали вести захватнические войны и у них уже не было возможности содержать большую профессиональную армию с профессиональными лучниками, какие были у монгол.

Европейские страны, как правило, имели небольшую профессиональную армию для усмирения подданных и для междуусобных войн. Для больших баталий в войска призывались вельможи, имеющие некоторое представление о ведении боевых действий, и ополченцы, после небольшой подготовки. Содержать большую армию профессионалов не позволяли экономические обстоятельства. Большие армии можно было прокормить только за счет непрерывных

Ограничения конечно есть.
Арбалет несомненно гораздо мощнее и точнее лука, но зато лук скорострельнее.
Арбалет дороже и неудобнее.
И то и другое оружие имеет свои достоинства и недостатки, польза и применение ограничена.

Наивысшую оценку боевым качествам арбалета дал Римский папа. Он запретил применять арбалет и проклял тех кто нарушит его запрет.
Лук ни кто не запрещал ввиду его относительной безобидности.

(пулемёт тоже пытались запретить, как оружие массового поражения)
Арбалет пытались запретить потому что он был бронебойным, и любой необученый военному елу хам мог убить благородного рыцаря

Железные сплавы.

Более-менее общеизвестно (во всяком случае - должно быть общеизвестно), что материал в обиходе называемый железом даже в простейшем случае представляет собой сплав собственно железа, как химического элемента, с углеродом. При концентрации углерода менее 0.3% получается мягкий пластичный тугоплавкий металл, за которым и закрепляется название его основного ингредиента - железа. Представление о том железе, с которым имели дело наши предки, сейчас можно получить исследовав механические свойства гвоздя.

Железо получалось путем восстановления его из окиси. Руда перемешивалась с древесным углем и закладывалась в печь. При высоких температурах, создаваемых горением угля, углерод начинал соединяться не только с атмосферным кислородом, но и с тем, который был связан с атомами железа. После выгорания угля в печи оставалась так называемая крица, - комок не поймешь чего, но с примесью восстановленного железа. Крицу потом снова разогревали и долго подвергали обработке ковкой, выколачивая железо из всякой дряни.

При концентрации углерода более 0.3%, но менее 1.7% сплав называется сталью. В первозданном виде сталь походит по своим свойствам на железо, но в отличие от него поддается закалке, - при резком охлаждении сталь приобретает большую твердость, - замечательное достоинство, однако, почти совершенно сводимое на нет благоприобретенной в процессе той же закалки хрупкостью. Представление о древней стали сейчас можно составить швырнув о каменный пол старый, советского производства, напильник.

Сталь получалась из железа путем науглероживания последнего. При высокой температуре и недостатке кислорода углерод не успевая окисляться пропитывал железо. Чем больше было углерода, чем тверже оказывалась сталь после закалки.

При концентрации углерода свыше 1.7% мы получаем чугун. Хрупкий, легкоплавкий и принципиально не поддающийся обработка ковкой металл, пригодный, однако, для литья. Составлять о нем представления не надо. Ибо он не герой нашей повести.

Как можно было заметить, ни один из перечисленных сплавов не обладает таким свойством, как упругость. Железный сплав может приобрести это качество, только если в нем возникает четкая кристаллическая структура, что происходит, например, в процессе застывания из расплава. Проблема же древних металлургов заключалась в том, что расплавить железо они не могли. Для этого требуется разогреть его до 1540 градусов, в то время как технологии того времени позволяли достичь температур в 1000 - 1300 градусов. Расплавить до жидкого состояния тогда могли только чугун, так как плавкость железных сплавов возрастает по мере увеличения концентрации углерода.

Фокус, таким образом, заключался в том, что ни железо, ни сталь сами по себе для изготовления оружия не годились. Из стали можно было сделать средних размеров нож, наконечник для стрелы или топор (типа <колун>). Для того же, что бы изготовить, например, меч, приходилось делать бутерброд из двух пластин железа, между которыми закладывалась стальная пластина. При заточке мягкое железо стачивалось и появлялась стальная режущая кромка. Еще проще было приварить стальное лезвие к железному обуху, - но такой тесак или топор приходил в полную негодность после стачивания стальной части. Реже, железный сердечник оковывали сталью снаружи. Такое оружие, сваренное из нескольких слоев с разными механическими свойствами, называлось сварным. Общими недостатками этой технологии являлись массивность и недостаточная прочность изделий. Сварной меч весил не менее 6-ти килограммов и не мог пружинить, вследствие чего неизбежно ломался или гнулся при ударе о непреодолимую преграду. Профессия <оруженосец> возникла не случайно, - было что и зачем подносить своему сюзерену.

Отсутствием упругости недостатки сварного оружия не исчерпывались. В дополнение к упомянутым недостаткам, его, например, невозможно было толком заточить. Железу можно было придать какую угодно остроту (хотя и стачивалось оно со страшной скоростью), но и тупилась мягкая режущая кромка из железа почти мгновенно. Сталь же точиться не желала, - режущая кромка крошилась. Здесь налицо полная аналогия с карандашами, - мягкий грифель легко сделать очень острым, но он сразу затупится, а твердый до особой остроты не доведешь, - десять раз сломается. Так что бритвы приходилось делать из железа и точить. Непрерывно.

Был, правда, один способ сочетать остроту изделия с твердостью режущей кромки. Для этого надо было сначала заточить лезвие, а только потом закаливать его. Но такая заточка была возможна только один раз и служила не долго, - стальная кромка быстро крошилась и иззубривалась. В целом, сварное оружие не превосходило остротой столовый нож. Уже одно это обстоятельство требовало делать его очень массивным для придания удовлетворительных рубящих свойств.

Особую разновидность сварных изделий представляли собой хеттские ножи. В середине второго тысячелетия до Новой эры хетты открыли эффекты науглероживания и закалки, но применяли их еще своеобразно, - науглероживалось готовое изделие. Готовый и уже наточенный железный нож прокаливали в угле с тем, чтобы на нем возникла корка из стали. Потом закаливали. Стальная корка оказывалась при этом очень тонкой, так как температура, при которой проводилось науглероживание, не могла быть высокой, - иначе изделие потеряло бы форму. Такие ножи ценились более ради редкости.

Позже, похожая технология была применена для производства дешевых доспехов. Сначала их отковывали из мягкого железа, потом науглероживали поверхность и закаливали ее. Точить доспехи было не надо, но в случае изготовления по такой технологии их оказывалось нельзя и полировать (таким способом удаляли ржавчину), вот и приходилось натирать их сажей для защиты от влаги. В Европе даже был специальный термин, - <черный рыцарь>, то есть, бедный рыцарь в дешевых доспехах натертых для сохранности сажей.

Однако, еще на заре железной металлургии, - в начале первого тысячелетия до Новой эры, - индийские мастера сумели обойти это ограничение. Если найти руду исключительной чистоты (вредные примеси также увеличивают температуру плавления), сильно науглеродить ее ни чем-нибудь, а графитом, разогреть смесь до очень по тем временам высокой температуры путем дутья уже подогретого в другой печи воздуха (индусам пришлось даже изобрести огнеупорный кирпич), выжечь лишний углерод и остужать печь очень медленно (несколько суток), - то можно было достичь правильной кристаллизации и не расплавляя сталь до жидкого состояния. Полученный таким образом металл назывался булатом. Он содержал зерна покрытые снаружи сталью и наполненные железом, в результате чего даже при самой твердой закалке не терял упругости (железо внутри зерен закалке не поддавалось).

Но технология получения булата оказывалась слишком сложна для широкого распространения в древности. Даже проковывать крицу приходилось с уловкой, - при минимальной температуре, чтобы зерна не разрушились. Так как температура нагрева оценивалась визуально, - по оттенку свечения металла, ковали булат только безлунными ночами. Это делало процесс проковки очень трудоемким. Кроме того, требовались графит и особо чистая руда, - они не везде были. Производство булата было налажено в немногих местах, - главным образом в Индии, - только здесь в промышленных масштабах. Какое-то время булат производили в Ассирии или Вавилонии (не установлено), и в не очень значительных объемах - в Китае.

Индийские заводы энергично работали на экспорт, но не могли производить булатную сталь в объеме необходимом для вооружения армий всего мира. Индийский булат почти не попадал в Европу, почти целиком оседая в Азии, в свете этого может быть, что панические донесения римских войск, о парфянском оружии, которое <ни чем не пробивается, но само все пробивает>, имело под собой кроме эмоциональной, еще и материальную основу.

Тайна булата была раскрыта цивилизованному человечеству русским исследователем Аносовым только в 1830 году. Лучшие умы Европы, к тому времени уже несколько десятилетий бились этой тайной, но только у Аносова для экспериментов под ругой оказался тагильский магнетит. Однако, очень скоро, прежде чем эта технология успела получить вторую жизнь, были разработаны более совершенные методы получения стали сочетавшей твердость и упругость.

По этому, для производства оружия с середины первого тысячелетия нашей эры ( в Китае - с начала эры) стал применяться дамаск. В отличие от булата, для получения дамаска не требовались ни особо чистая руда, ни графит, ни специальные печи. В самом примитивном случае, как это делалось в Японии, железную заготовку расковывали в длину, складывали пополам, потом снова расковывали и складывали, - так раз 30-40, пока хватит металла, - с каждой проковкой его оставалось все меньше. Получалась заготовка, в которой слои с высоким и низким содержанием углерода оказывались почти мономолекулярными, и которой потом можно было придать любую форму (помня, однако, о направлении волокон). По более прогрессивной технике, принятой в Арабских странах или в Китае, сначала вытягивалась проволока или лента с определенным содержанием углерода, а потом уже, из пучка проволоки выковывался дамаск. Так тратилось меньше времени и железа. Существовала, конечно, масса хитростей, касающихся температуры проковки и многого другого, но при наилучшем результате можно было получить клинок, которым с одного удара срубалась голова у быка (мечта матадора), или (но не <и>) такой, который можно было носить обернув вокруг пояса.

Назвался это металл дамаском или <дамасской сталью>, так как дикие европейцы впервые увидели такие мечи у арабов во время крестовых походов. Освоить эту технологию европейцам удалось только с 16-го столетия (хотя эксперименты проводились с 12 века), а средневекового арабского уровня достигли только в 18 столетии (но Наполеон все еще предпочитал носить настоящую турецкую саблю, а не шательеровскую подделку). Приблизительно в эти же сроки с дамаском познакомились и японцы. Громкая слава японских катан разнеслась только благодаря американскому кинематографу. Во время второй мировой войны американцы столкнулись с этими мечами (штатным оружием японских офицеров) и их способность перерубать ствол винтовки врезалась в память американским солдатам. Но ствольная сталь - мягкая (хотя на ощупь это и не чувствуется), а златоустовские, шательеровские и золингеновские сабли были не хуже, и появились раньше. Вообще, классический японский самурай - персонаж 18-го века.

В России дамаск был известен еще в домонгольский период, и назывался булатом (о настоящем булате на Руси мало что знали). Однако, мастеров способных делать такое оружие было не много.

Существенным недостатком технологии дамаскирования был большой расход материала. Уже готовые железо и сталь теряли 85% веса, пока превращались в дамаск.

С 7-го века в Китае и с 16-го века в Европе получил распространение так называемый передельный процесс в металлургии, технология, при которой железо еще при получении за счет высокой температуры плавления и интенсивного науглероживания перегонялось в чугун, а уже затем, жидкий чугун освобождаясь от лишнего углерода превращался в сталь. Сталь, таким образом, хотя еще и не могла быть расплавлена сама, получалась все-таки в результате кристаллизации расплава. Передельная сталь (или, как ее позже безо всяких на то оснований стали называть, - <английская сталь>) могла обладать упругостью и твердостью, но не могла сочетать их. Распределение углерода внутри зерен оказывалось почти равномерным, а сами зерна получались слишком мелкими. При высоком содержании углерода ее свойства вообще не отличались от свойств обычной стали. Если клинок делали из сравнительно углеродистой стали и закаливали, его упругость оказывалась недостаточна, - он получался тупым и ломким. Если сталь оказывалась слишком низкоуглеродистой, то при закалке упругость опять же пропадала, - только клинок уже не ломался, а гнулся. В случае же, если закалка была слабой, упругость сохранялась, но клинок получался мягким. Дамасковая сабля просто перерубала передельную. Но из передельной стали саблю, по крайней мере, можно было изготовить, - сварная технология этого не позволяла.

Самой первой формой организации производства железных изделий были кузнецы-любители. Обычные крестьяне, которые в свободное от обработки земли время промышляли таким ремеслом. Кузнец этого сорта сам находил <руду> (ржавое болото или красный песок ), сам выжигал уголь, сам выплавлял железо, сам ковал, сам обрабатывал. Таких любителей могло быть много или мало, смотря по тому, легко ли было найти в данной местности источник металла. Если таковой имелся по близости, то и целая деревня могла промышлять производством железа, но такое было возможным только при наличии устойчивой возможности выгодного сбыта продукции, чего практически не могло быть в условиях варварства. Производительность труда была совершенно ничтожной, такого рода индустрия обеспечивала концентрацию железных изделий порядка 200 граммов на душу населения. И не в год, - а вообще.

Для создания таких запасов металла требовалось, чтобы на племя из 1000 человек имелся десяток делателей железа, каждый из которых за год соорудил бы пару-тройку сыродутных печей.

Цифра эта, конечно, очень приблизительная, но факт тот, что, производя железо таким способом, ни когда не удавалось за его счет полностью покрыть все потребности в самом простом оружии и самых необходимых орудиях труда. Из дерева делали гвозди и плуги. Из железа, - только то, что ни как не возможно было изготовить из других материалов.

В этих условиях собственно производством железных орудий мог заниматься не каждый кузнец, если в данной местности активно добывалось железо, то могло возникнуть и разделение на металлопроизводителей и металлообработчиков, но такое было крайней редкостью. Почти всегда, тот кто добывал руду, сам же и делал железные орудия. Умение его было ограничено выковыванием изделий самой простой формы. Контролировать качество металла кузнец-любитель практически не мог. Такого уровня возможностями обладали наиболее примитивные племена кельтов, германцев и славян в начале нашей эры.

Следующим этапом развития черной металлургии были профессиональные кузнецы. Такие ремесленники все еще сами выплавляли металл, но на добычу железоносного песка и выжигания угля чаще уже напрягали других мужиков, - в порядке натурального обмена. Обычно такой кузнец имел помощника-молотобойца и как-то оборудованную кузницу.

На раннем этапе развития обмена профессиональных ремесленников не могло быть много, - один на несколько мелких поселений, или на одно очень крупное. В городище (обнесенное частоколом место, где племя укрывалось в случае нападения врагов) мог жить и не один кузнец. Имелись такие мастера и у каждого крупного феодала раннего средневековья. С их появлением концентрация железных изделий возрастала в четыре-пять раз. Практически, уже каждый крестьянский двор мог быть обеспечен персональными ножом и топором. Возрастало и качество изделий. Кузнецы профессионалы могли изготовлять сварные изделия из нескольких кусков железа и стали и, например, вытягивать проволоку. В принципе, такой умелец мог получить и дамаск, если знал как, но производство дамаскового оружия требовало такого количества железа, что не могло быть сколько-то массовым.

В 18-19 веках деревенские кузнецы умудрялись даже изготовлять стволы к нарезному оружию, но тут была фишка, - они пользовались оборудованием, которое сделали не сами. Некоторого масштаба перенос ремесленного производства из города в деревню становился возможным на таком этапе развития города, когда стоимость даже довольно сложного оборудования становилась незначительной. Средневековые же деревенские кузнецы сами делали свои орудия труда. Как умели. По этому такой мастер обычно преуспевал в изготовлении предметов простой плоской формы, но положительно затруднялся, когда требовалось изготовить трехмерное изделие, или состыковать несколько изделий между собой, - что, например, требовалось для создания надежного шлема. Изготовить же такое хай-теч, как спусковой механизм для арбалета, деревенскому кузнецу не грозило конкретно, - для этого требовались хорошие инструменты и измерительные устройства. Не было у таких кузнецов и специализации, - и мечи, и иголки, и подковы делал один и тот же мастер.

Таким образом, до разделения труда между городом и деревней годовое производство железа не превышало 100 граммов на человека, форма изделий была очень простой, а качество низким, когда же описывают вооружение какого-нибудь варяга, обязательно забывают упомянуть, что имеют в виду оружие вождя, откопанное в его кургане. Варвары попроще, которым курганы не полагались, не имели ни доспехов, ни мечей (даже сварных). Каменные топоры в Западной Европе употреблялись как боевое оружие вплоть до 11-го века, костяные наконечники для стрел - до 14-го.

Такой уровень производства был характерен для Греции гомеровского периода, галлов, Европы до 12-13 века, России до 11-12 веков.

На новый уровень металлообрабатывающая промышленность вступала только с созданием городов, где уже могли быть мастера, а не кузнецы. Мастер железо покупал, причем покупал уже нужного качества, мастер покупал себе инструменты - необходимые по его профилю, и нанимал подмастерий, мастер, наконец, имел специализацию. Если он делал ножи, то уж сдавал их на реализацию ящиками. Если делал мечи, - то не по два в год, а по четыре в неделю. И несравненно лучше, чем мог это сделать деревенский кузнец. Причем, ножны и рукоятки к ним мастер тоже покупал, а не тратил время по пустякам. Но для мастера ( в самом примитивном виде ) непременно требовался город, хоть на 5000 жителей, что бы он все мог купить и продать. Очевидно, что чем более развит был обмен, тем больше могло быть мастеров и их специализаций, но для обмена таких масштабов непременно требовались деньги и сравнительная стабильность.

Пяти тысяч горожан даже было мало, этого хватало только если была возможность товарообмена с другими ремесленными центрами, по этому, города обычно и вырастали сразу целыми пачками, - в Северной Италии, на юге Франции (снесены в 12-м веке), во Фландрии, ганзейский выводок наконец. Кроме того, кустарные делатели железа уже не могли дать городу достаточно сырья, - разве что город контролировал очень большое пространство, как Новгород, например. Иначе, требовалась шахта, а к шахте требовалось наладить подвоз угля и крепежного дерева. Да и еды для рудокопов. Город требовал инфраструктуры и мог развиваться только в определенных условиях.

Еще лучше, конечно, было организовать мануфактуру, но вокруг нее требовалось выстроить уже 50 тысячный город, и еще чтобы несколько таких же было по близости.

Характерно, что в период расцвета, в 13-м веке Новгород выставлял ополчение в кольчугах и шлемах (8000 человек, при том, что во все Европе того времени не набралось бы и 50000 таких комплектов вооружения, причем существенно худшего качества), и еще нанимал профессиональную кавалерию в полном вооружении (половину от того, что могли собрать Священная Римская Империя или Франция, - и лучше вооруженных). А после экономического упадка, в 14-15 веках новгородский ополченец выступал в поход только с топором и луком. Иметь по 20-30 килограммов железа на каждого воина могли позволить себе очень не многие народы.

Количество городского населения в Афинах с Морским союзом пятого века до нашей эры составляло 360 тысяч человек, Риме первого века нашей эры составляло 15 миллионов человек, в Западной Римской Империи четвертого века, - 400 тысяч человек, в Западной Европе с шестого века по десятый век (без Византии и Кордовского халифата) - 25 тысяч человек. В Западной Европе к середине двенадцатого века городское население возросло до 120 тысяч человек, сто лет спустя уже составило - 250 тысяч, спустя еще сто лет, снова удвоилось, а к середине семнадцатого века уже составило 6 миллионов.

В Византии 3-го века осталось всего 500 тысяч, но в 6-м уже было 900. К концу 9-го века, однако, численность городского населения этой страны снова упала до 250 тысяч, в значительной степени потому, что много городов захватили арабы. 250 тысяч было уже не достаточно даже для обороны от славян и франков, - в начале 13-го века последний город этой страны был разрушен. Носителем европейского культурного наследия (за неимением лучшего) стала Русь.

Население городов Руси 12-го века превышало таковое в Европе, - 150 тысяч человек, в 13-м веке Европа обогнала, имея 250 тысяч, против 220 тысяч, но относительное количество городского населения и количество городских поселений на единицу площади все еще было выше на Руси. Преимущество было шестикратным. К концу 14-го века уровни цивилизованности Руси (Московии и Литвы) и Европы уровнялись.

Связь объемов производства железа с технологиями была довольно слабой. Более это зависело от организации труда. Если металлург не отвлекался на другие задачи, то и сыродутных печей он мог наделать целую тучу. В Риме производство достигло 1.5 килограмма на человека в год и этого не хватало, - железо в Рим возили даже из Китая. В Европе же и Азии даже с использованием штукофенов производство обычно не достигало килограмма. С появлением доменных печей в Европе этот показатель возрос втрое, а в Швеции с 17-го века достиг 30 килограммов в год. К концу 18-го века этот рекорд был побит в Англии. В России после петровской индустриализации производство достигло 3-х килограммов на душу населения в год и оставалось на этом уровне до конца 18-го века.

Защитное снаряжение.

Упомянуть о доспехах следует уже потому, что именно они до распространения огнестрельного оружия (то есть до 17-го века) отличали воина. Тяжеловооруженный боец стоил (так, во всяком случае считалось) десяти легковооруженных. Вопреки убеждению, однако, панцирь далеко не обязательно был металлическим.

2.1. Неметаллические доспехи.

2.1.1. Холщевый панцирь.

Имел вид кирасы, делался из нескольких склеенных слоев холста. Был известен с каменного века и распространен у множества народов, от египтян, греков и македонцев, до ацтеков. Иногда пропитывался солью. В Европе употреблялся еще в 16-м столетии. Стоил очень дешево, весил очень мало, защищал очень плохо. Практически только от скользящих ударов и стрел на излете.

2.1.2. Кожаный панцирь.

Все то же, но из кожи. Был распространен у викингов, монголов и многих других народов. Использовался в Европе регулярными войсками до 18 века включительно. Был почти негнущимся и довольно тяжелым. Пробивался стрелами из арбалета с дистанции 20-100 метров (смотря потому, какой арбалет и сколько слоев кожи). На малых дистанциях и из лука тоже. Подавно пробивался сильным ударом копья или меча. Не защищал от оружия ударно дробящего действия, но выдерживал пистолетные пули (не в упор) и ружейную картечь.

2.1.3. Шелковый панцирь.

Не так давно было установлено, что 16 слоев шелка выдерживают пулю из Магнума 357 (со свинцовым сердечником, конечно). Несколько шелковых халатов, соответственно, хорошо защищали от стрел, легких метательных снарядов и дамасковых сабель. При том, почти ни чего не весили и не стесняли движений. Такое бронирование, однако, имело три крупных недостатка. Во-первых, ни сколько не смягчало удар. Хорошо, если рубанут катаной, а если топором? Во-вторых, даже в Китае и Японии шелк стоил достаточно дорого. Была и еще одна проблема: шелковый платок трудно разрубить в воздухе, но легко, если он лежит на чем-то твердом, - например, на ключице. Богатые воины могли позволить себе металлические доспехи, а бедные не могли себе позволить несколько шелковых халатов.

2.1.4. Шерстяной панцирь.

Использовался почти только народами Кавказа. Легендарная бурка валяная из шерсти почти не разрубалась саблей (рассекая верхний слой шерстинок клинок тормозился до безопасной скорости). Тот же принцип был использован и в папахе. Шерстяные доспехи выдерживали стрелы и пули из легких ружей (с дистанции около 100 метров), однако, бурка пробивалась копьем. Дополнительная выгода такой брони состояла в том, что она хорошо амортизировала удары. Однако, она оказывалась толстой (нельзя сделать бурку с рукавами), тяжелой и жаркой.

2.1.5. Пеньковый панцирь.

Защита в виде кафтана набитого конским волосом, пенькой и ватой применялась русскими, китайцами и древними греками (но у последних, это был не кафтан, а туника). Стрелецкий кафтан дополнялся меховой шапкой. Принцип защиты был такой же, как и у горцев Кавказа, - многоступенчатая амортизация. Как и бурка, кафтан хорошо защищал от стрел (до 10 метров), отчасти от пуль, от не слишком сильных ударов. Но в нем так же было очень даже не холодно. Надо сказать, что штатный солдатский ватник выдерживал пулю из <шмайсера> с 200 метров.

2.1.6. Костяные элементы бронирования.

Самый примитивный варварский шлем - это звериный череп надеваемый на голову. Соответственно, шкура свисала сзади и прикрывала спину. Так был упакован Геракл и самые примитивные германские племена накатившие на Римскую империю еще до новой эры. Позже кожаный шлем на костяной основе был у викингов, да и стоячие плечи у кавказской бурки, так же могли быть костяными. Обычай некоторых народов иметь на шлеме рога произошел от ношения шлемов из черепов крупного рогатого скота.

Кстати, вопрос, зачем германцы приделывали уже к железным к шлемам рога, и не было ли это опасно (не сломается ли шея, если удар придется по рогу) давно волнует умы. Рога устанавливались для связи, - чтоб дружина видела где ее вождь. У других народов для этого использовались цветные плюмажи. Позже, напротив, цветные плюмажи укреплялись на шлемах рядового состава, с тем что бы полководец мог наблюдать за перемещением войск. Крепить к шлему рога было не опасно, - они держались на соплях, и при ударах просто отлетали.

2.2. Доспехи смешанного типа.

Иногда доспехи могли сочетать металлические и неметаллические элементы. В самом примитивном случае, пластины из мягкого железа нашивались на кожаный панцирь. Пластина могла быть одна, - против сердца, или же несколько пластин полностью защищали грудь и живот. Толщина пластин составляла всего около миллиметра, - увеличение толщины вело к росту веса непропорциональному улучшению защиты, так как применимый при такой технологии металл все равно проминался и пробивался бы прямыми ударами. Кожанно-железный панцирь выдерживал стрелы из лука со всех дистанций, но пробивался арбалетными болтами. При таком устройстве, однако, оставался риск попадания на стыке пластин.

По такой технологии часто делались русские, европейские (до 13-го века), татарские и монгольские доспехи. Любопытно, что и шлемы иногда делали так же, - если не имелось в округе мастера способного выковать трехмерные элементы и сварить их между собой (а, тем более, выковать весь шлем целиком), то изготавливалось несколько треугольников из мягкого железа, которые крепились кожаной шапке и загибались внутрь, - получался <шишак> - <железная шапка>, имевшая внешнее сходство с коническим шлемом.

Больший эффект достигался, если кожа покрывала кирасу снаружи. В этом случае вражеский клинок тормозился в слое кожи и не мог уже повредить саму кирасу. Часто, по верх железного или бронзового шлема пускали конский хвост, разрубить который даже дамаском было проблематично. На Востоке на конический шлем наматывали чалму. У арабов она имела небольшой размер, но у турок - огромный, - чалма полностью скрывала шлем и нависала над плечами. Разрубить такой шлем было совершенно не реально. Но его ношение требовало накачанной шеи.

Наиболее распространенным примером смешанного бронирования следует считать практически обязательное надевание под металлический шлем амортизирующей шапки. <Практически> - потому что любящие оригинальность японцы обходились без. Японцы изобрели необычного вида почти плоский шлем, который устанавливался на узел волос на макушке самурая. При ударе сверху узел выполнял роль амортизатора, а шлем кренился на бок, спуская вражеский клинок мимо плеча.

У японцев был и еще один своеобразный тип смешанного доспеха, - стальные пластинки связывались между собой шелковым шнуром. Причем пластинки шли не в нахлест, а напротив, между ними оставались промежутки, забитые однако плотной массой шелковых шнуров. Такой доспех весил сравнительно мало, был довольно гибким и надежно защищал от ударов меча, но пробивался пулями, копьем, и, отчасти, стрелами.

2.3. Металлические доспехи.

2.3.1. Кольчуга.

Самый популярный доспех в Европе средних веков - хоуберк, представлял собой кольчугу с рукавами и капюшоном, укомплектованную дополнительно кольчужными чулками. Внешне это выглядело вполне цивильно: доспех полностью защищает тело, весит не много, движений не стесняет. Однако, надо учитывать, что защиту хоуберк давал весьма сомнительную. Вытянуть проволоку можно было только из самого мягкого и ковкого железа (колечки из твердой стали ломались бы и давали еще худшую защиту), так что кольчужные доспехи легко рассекались саблей, протыкались копьем и разрубались мечом. От стрел кольчуга была почти бесполезна, - они проникали в ячею. Даже на дистанции более 50 метров воин не мог чувствовать себя в безопасности при обстреле тяжелыми стрелами из мощных луков, да и легкие стрелы с граненым стальным наконечником пробивали самую лучшую кольчугу с 15-20 метров. Европейских воинов, однако, этот момент не смущал, - знаменитые английские луки появились только в конце 13-го века, а до того нормальных лучников в Европе почти не имелось.

Существенным недостатком было то, что кольчуга не защищала от оружия ударного действия, - от дубин и булав. Да и удар 8-ми килограммового меча запросто мог оказаться летальным даже без пробития доспеха.

Обычно кольчуга имела двойное плетение, - то есть колечки соединялись парами, - практически в два слоя. Однослойные кольчуги встречались реже, только индийские мастера, вытягивая проволоку из булата могли сделать кольчугу из одного слоя колец достаточно прочной.

Изобретатель кольчуги не известен, видимо первые делались еще из медной проволоки, интерес же к ней в средневековой Европе объясним технологической отсталостью. Производство хоуберка требовало не очень много самого дешевого железа, устройства для вытяжки проволоки и уйму тупой работы по плетению колечек. Зато хоуберк и служил вечно, - если он оказывался пробит, то мертвый рыцарь извлекался, а на его место вставлялся новый, после чего, с помощью пригоршни колечек, отверстие заделывалось.

Кольчуга давала худший уровень защиты, чем, например, пеньковые доспехи, по этому, начиная с 15 века она на Руси быстро была вытеснена последними.

Кроме обычной - проволочной - существовали и другие разновидности кольчуг. В Японии, например, употреблялась кольчуга из крупных дамасковых кованных колец, соединенных чем то похожим на дверные петли. Защиту от стрел она давала нулевую, преимущества технологической простоты и дешевизны не имела (наоборот, это было весьма технологичное изделие), рукава и чулки по такой технологии сделать было нельзя, зато, надев такую кольчугу поверх шелкового панциря, воин, сохраняя свободу движений и не обременяясь тяжестью, мог совершенно не опасаться ни чего, кроме оружия ударно - дробящего действия.

В Европе в первые века нашей эры также употреблялась кольчуга из кованных колец. Кольца из твердой стали нашивались на кожаный панцирь. Таким образом исключалось разрубание кожаной кирасы, но из ударов копья кольцами останавливалась только половина. Кольца не соединялись между собой напрямую, только общей основой, острие копья должно было попасть внутрь кольца, чтобы удар оказался остановлен.

2.3.2. Усиленная кольчуга.

В самом лучшем случае, кольчуга двойного плетения могла усиливаться накладками, прикрывавшими грудь от ударов спереди и плечи от ударов сверху. Как правило, в этом случае, в комплект включался и шлем. Это было уже не так просто, - ведь броневой элемент сложной формы еще надо было выковать. Плюс к тому, выковать его надо было из нескольких слоев железа и стали, - да так, чтобы он не был слишком толстым. Или же шлем и щитки делались из дамаска (а эту технологию еще надо было иметь). По этой причине, крестоносцы, на гравюре изображающей Ледовое побоище, без шлемов, - в одних хоуберках. У баронов и богатых рыцарей шлемы и кое какие латы были и в 13-м веке, но они в крестовые походы отправлялись редко. На льду Чудского озера, если кто и проваливался, то только русские - их доспехи были куда основательнее, чем у немцев.

К шлему, в свою очередь, часто крепилась кольчужная бармица, - свисающая на плечи и соединяющаяся на шее спереди. Бармицей, однако, снабжали главным образом конические шлемы.

2.3.3. Чешуйчатый панцирь.

Самый древний. Первые были сделаны в Междуречье и имели еще медную чешую. Затем чешую стали делать бронзовой, а еще позже, стальной. Преимущества такой брони были очевидны: сделать просто, так как выковывать приходится только небольшие плоские элементы, кроме того, эти элементы могли быть сделаны из твердой стали, - из-за небольшого размера они не могли сломаться. Чешуя крепилась, как правило, на кожаную основу, так как другой материал едва ли выдержал бы ее вес. А весила она много, - пластинки шли практически в два слоя, и имели довольно значительную толщину, - все-таки сталь была хрупкой. Пластинка закреплялись таким образом, который исключал проникновение клинка под нее с последующим пробитием кожаной основы. Из всех разновидностей доспехов чешуя была самым надежным, - пробивалась только пулей, и не любой. Недостатком же был чрезмерный вес, - если сплошной сочлененный рыцарский доспех 15 века весил всего 25 килограммов, то чешуйчатый панцирь прикрывающий только грудь спину и бедра весил не многим меньше. Кроме того, он был слишком жестким, что бы не стеснять движений, и недостаточно, - что бы надежно защитить от удара палицы.

Чешую использовали ассирийцы, греческие гоплиты, римские всадники, парфянские катафракты, генуэзские арбалетчики (любопытно, что у них чешуя располагалась не снаружи, а внутри кожаной рубахи) и русские дружинники. Характерно, однако, что такой доспех, как правило, доставлялся к месту сражения отдельно от воина.

2.3.4. Сплошной панцирь.

В смысле соотношения веса к уровню защиты наилучшим был панцирь из сплошной металлической пластины толщиной 1.2 - 2 миллиметра. Только такую деталь еще надо было изготовить. Как правило, для упрощения производства кирасу делали из нескольких сравнительно технологичных элементов, соединенных между собой сваркой, или клепкой, или общей основой, но лучшей была цельнокованая кираса. Решительным преимуществом кирасы перед другими видами брони заключалась в том, что она защищала и от ударов тоже.

Кроме кирас и шлемов из сплошного металла издавна изготавливались наручи, поножи, набедренники и т. д. Как правило, доспех не был полным и дополнялся кольчужными и кожаными элементами. Такое вооружение имели римские легионеры плюс-минус первого века от Рождества Христова, часть пехоты эллинистических государств и византийцы. Во всех этих случаях кирасы были составными. Однако, в Европе решили довести идею до логического окончания, сделав доспех действительно сплошным, - сочлененным из отдельных деталей и закрывающим все тело. Первые <классические> рыцарские доспехи (рыцарей обязательно изображают в сочлененных доспехах) появились в 13-м веке. Вероятно, для их изготовления тогда использовался импортный материал, так как первые случаи боевого применения этих доспехов показали их устойчивость даже к очень сильным ударам сварного оружия. В ту пору они были доступны только королям, - не всем конечно, но были и очень богатые короли. К этому времени, кроме северной Италии и юга Франции в Европе появилось и еще несколько городов, так что с начала 14-го века сочлененные доспехи могли себе позволить уже короли среднего достатка и многие герцоги, но для широких рыцарских масс это удовольствие стало доступно только во второй половине 15-го века. До конца 15-го века под сплошной доспех часто надевалась и кольчуга. Подлинного расцвета достигло производство подобных доспехов в Европе в конце 16-го первой половине 17-го веков, когда они массово производились из передельного железа для украшения интерьеров замков. Впрочем, декоративные доспехи, которых с той поры в Западной Европе осталось великое множество оставались вполне функциональными.

Во второй половине 15-го века кирасы стали массово поступать и на вооружение пехоты. В 16-м веке развитие производительных сил в Европе вновь достигло уровня начала нашей эры, и доспехи перестали быть проблемой, но в 16-м же веке появился и мушкет, способный пробивать их с 200-240 метров.

Сплошные доспехи гарантировали от поражения стрелами из лука, выдерживали арбалетные болты и аркебузные пули с 25-30 метров (а пулю из семилинейного пехотного ружья конца 18-го века - с 75-90 метров), не пробивались дротиками, копьями и мечами (кроме двуручников), достаточно надежно защищали от ударов (в том числе и при падении с лошади). Воин в таких доспехах мог выжить оказавшись под ногами лошадей во время кавалерийского сражения. Пробить такие доспехи можно было только тяжелым рубящим оружием, - типа алебарды. Весил сочлененный панцирь обычно около 25-ти килограммов. Если под него надевалась кольчуга, общий вес защитного снаряжения мог достигать 32-х килограммов. Однако, для съемок многих фильмов на актеров напяливали подлинные средневековые доспехи, - и ни чего. Двигаться в них (даже карабкаться по штурмовым лестницам) оказалось вполне возможно. Полное вооружение гоплита весило до 40-ка килограммов.

Хорошо была защищена так же и голова воина. С 13-го века появляются кастрюлеподобные шлемы, главное достоинство которых заключалось в том, что при ударе с верху амортизирующая шапка под шлемом сминалась и края шлема опускались на плечи рыцаря. Таким образом удар приходился не по голове, а по плечам, - а это две большие разницы. Ведь какую бы прочность не имел открытый шлем, крепился он, в конечном итоге на шейные позвонки. Аналогичное устройство в древности имели только глухие спартанские шлемы. Хотя преемственность здесь представляется сомнительной. Скорее всего, глухой шлем был изобретен в средние века в Европе повторно.

По мере дальнейшего совершенствования доспеха принцип защиты головы путем опоры шлема на плечи был сохранен. В начале 14-го века конструкция глухого шлема усложнилась. Теперь собственно шлем устанавливался не на плечи, а на специальный стальной воротник, а лицо защищалось подвижным забралом. Однако, на протяжении всего 14-го века такие шлемы производились в считанном количестве, распространились такие шлемы с 15-го века.

Глухой шлем не был лишен и недостатков. Возможности вертеть головой в нем почти не было, а амбразуры очень сужали поле зрения. Что же касается слуха, - ни чего, кроме собственного сопения воин слышать не мог. Дышалось в глухом шлеме так же легко, как и в противогазе. Поднятое забрало не решало этих проблем, так что, такой шлем был хорош только для боя в плотных построениях. Если начинался индивидуальный бой, да еще пеший или с несколькими противниками, рыцарь снимал шлем, оставаясь в капюшоне хоуберка (спартанский шлем в этом случае сдвигался на затылок). Оруженосцы и конные сержанты, а так же пехотинцы предпочитали открытые шлемы. Иногда делались глухие кастрюлеподобные шлемы оставлявшие лицо открытым, но разработать конструкцию, совмещающую возможность вертеть головой с опорой всей конструкции на плечи, средневековые мастера не смогли.

Открытые шлемы, кстати, также могли быть снабжены подвижным забралом. В частности русские шлемы 13-го века имели подъемную маску закрывающую верхнюю часть лица. Однако, забрало для открытых шлемов имело небольшое распространение, так как вреда от него было больше чем пользы, - все-таки врага лучше видеть.

Очень часто открытый шлем снабжался приваренными деталями защищавшими нос и щеки. Так делали в Риме, в Азии и на Руси, но в Европе - редко. Европейский открытый шлем с 14-гов века стал напоминать современную каску.

Стоит отметить, что сплошные сочлененные доспехи, сугубо европейское изобретение, - ни где в Азии они не производились, и из азиатов встречались только у турок, которые получали такое вооружение от балканских мастеров.

2.4. Бронзовые доспехи.

Массовое производство бронзовых доспехов, - шлемов, щитов и панцирей было налажено в начале первого тысячелетия до Новой эры в Междуречье. То есть, - уже в железном веке. Долгое время, - почти до начала нашей эры, - бронза оставалась предпочтительным материалом для изготовления доспехов в силу своей технологичности, - шлемы, наручи, поножи и кирасы отливались целиком. Важную роль играло и то, что в средиземноморском регионе не использовалось оружия большой пробивной силы, а бой велся в плотных построениях. На Востоке, где шире применялся индивидуальный бой и в употреблении были кривые мечи, бронзовые доспехи не пользовались популярностью. Персы, греки и македонцы использовали преимущественно бронзовые доспехи.

Бронзовые доспехи не обладали прочностью стальных, по этому, бронзовые шлемы обычно старались усилить. Античные шлемы обязательно имели гребень, а иногда и не один. Для того, чтобы разрубить шлем приходилось разрубать гребень, а для пущей надежности поверх гребня еще мог быть пущен конский хвост. Собственно, такие предосторожности не мешали и железному шлему. Греки делали гребень продольным, а римляне - поперечным.

В Азии, где скоро после начала нашей эры распространились булат и дамаск, бронзовые доспехи совершенно вышли из употребления. В Европе долгое время даже и железо производилось в недостаточном количестве. Но с 16-го века из бронзы снова начали отливать шлемы.

2.5. Щиты.

Несмотря на огромное разнообразие формы устройства и расцветок, щиты определенно можно разделить на три категории. Первую составляли маленькие (40-80 сантиметров в диаметре) круглые (реже иной формы) сравнительно легкие (около 2-4 килограммов) щиты предназначенные для отражения ударов. Обычно такой щит делался из дерева обтянутого кожей и оковывался мягким железом по краю. В центре чаще всего был набалдашник из твердой стали, - он защищал руку (чаще всего, у такого щита была всего одна ручка, - по середине, как у крышки от кастрюли, и, конечно, петля для переноски). Кроме того, вражеское оружие могло сломаться при ударе об этот выступ. Иногда такой щит мог быть полностью сделан из железа. Употреблялись эти щиты как в рукопашном бою, так и для отбития стрел и других метательных снарядов, - в фэнтэзи немыслимо быстрые герои рубят стрелы мечами, но, хотя это и не было сложнее чем отбитие бейсбольного мяча битой, щитом ловить стрелы считалось более удобным. Своеобразной разновидностью легкого щита был рыцарский щит 15 века, - треугольный маленький цельнометаллический гладкий и очень прочный щит имел только одно назначение, - им отводили в сторону вражеское копье на турнире или при военном рыцарском поединке. Всадники подвешивали маленький щит к локтю, так как кисть руки им необходимо было освободить для управления лошадью.

Иногда маленький щит мог иметь в середине острый шип, - так он сам превращался в кое-какое оружие. Щиты ассирийцев были покрыты устрашающего размера шипами даже полностью. Однако, такие шиты могли быть только у первого ряда воинов.

Ко второй категории можно отнести щиты предназначенные не для отражения ударов, а для нанесения оных. Весил такой щит не менее 10 килограммов и был очень прочным. Характерным примером может служить щит римских легионеров. Обычно щиты такого рода собирались из массивных стальных и железных деталей, дерева и кожи, но были и целиком отлитые из бронзы. Щит крепился к локтю, а не к кисти руки и, по этой причине, а так же в виду большого веса, отбивать таким щитом удары было затруднительно. Зато из тяжелых щитов хорошо получалась пресловутая <стена>. На всех изображениях фаланга кажется почти квадратной, но, на самом деле, в движении фаланга имела протяженность 1000 метров (редко меньше, так как была опасность охвата с флангов) и глубину всего от 4-х до 16 метров. При столкновении с противником глубина уменьшалась еще в два раза. Бой между фалангами происходил просто, - две стены щитов сталкивались с разбегу, - побеждал тот, у кого рядов было больше, а гоплиты - толще. Вес щита в такой ситуации был преимуществом сам по себе.

Благодаря такому способу боя щит становился главным оружием воина. Не меч и не копье, а именно щит, - поразить другого гоплита мечом или копьем можно было только после того, как он оказывался сбит с ног ударом щита. Эта мысль прочно обосновалась даже в идиоматике, - <щит и меч> (именно в такой последовательности), <со щитом или на щите> (со щитом, а не с мечом). Тяжелая пехота средневековья, однако, не использовала таких щитов, ибо для использования пики, или алебарды, или арбалета требовались обе руки.

Третью разновидность щитов можно назвать, допустим, плакинетами. Плакинетами не наносили и не отражали ударов, - за ними просто прятались. Появились плакинеты, видимо, одновременно с метательным оружием и использовались в Европе до 17-го века. Сделаны они могли быть из чего угодно, - в диапазоне от ивовых прутьев, до лучшей стали. Плакинеты имели самые разнообразные ручки для переноски и подвески, но в бою, обычно, их в руках не держали. Часто плакинет имел в низу острый выступ, которым просто втыкался в землю. Такое устройство имел и самый распространенный средневековый европейский узкий каплевидный плакинет, - его можно было подвесить на плече (тогда он прикрывал всадника слева, - левая рука все равно была занята поводьями), можно было укрепить на борту судна, можно было воткнуть в землю и, прячась за ним, стрелять из лука. Иногда русских дружинников изображают идущими в атаку с такими плакинетами в руках, но вряд ли они так делали, - тяжелый щит почти в человеческий рост, неудобный для нанесения ударов, только мешал бы, цепляясь острым концом за землю. Некоторые плакинеты переносились специальным воином - щитоносцем, арбалетчики использовали плакинет, как подпорку для арбалета, а в 16-м веке стали делать цельнометаллические противопульные плакинеты, - но их вес достигал 12-20 килограммов.

В создании плакинетов ассирийцы так же проявили оригинальность, - у них были большие щиты для коллективной защиты, носимые специальными воинами. Щиты эти имели козырек, - то есть защищали не только спереди, но и частично сверху. Видимо, эти щиты имели специальные смотровые щели, иначе, щитоносцы не могли бы видеть, куда идут.

3. Оружие для рукопашного боя.

3.1. Палица, шестопер, кистень, чекан.

Оружие это происходит по прямой линии от дубины пещерного человека, однако, в средние века продолжало активно использоваться практически всеми народами и даже играло роль престижного (гетманские булавы, например). Сразу надо сказать, что палица, как ее чаще всего изображают мало походит на настоящую. В действительности, палица представляла собой штуковину довольно длинную и не слишком тяжелую, - этого не требовалось, так как центр тяжести этого оружия был сильно смещен к концу, и удар и без того получался очень сильным. При длине в 80 сантиметров палица весила 3-5 килограммов.

В самом простом варианте, палица представляла собой просто дубину из твердого и тяжелого дерева с наплывом на конце, - этот наплыв организовывали вколачивая в ствол молодого дуба осколки камня, - а через несколько лет дубок срубали, получая, таким образом, почти готовую палицу. Но чаще, наплыв для веса еще и оковывали мягким железом. Редко встречались палицы с цельнометаллическими, железными или бронзовыми, навершиями. Очень редко палица имела шипы, - элементы из твердой стали вколачивались в дерево более для увеличения веса.

Популярность палицы была обусловлена не столько простотой изготовления, сколько удобством использования, - палица оказывалась легче топора, имела более удобно расположенный (по оси оружия) центр тяжести, лучшую аэродинамику. Внимание воина не отвлекалось на то, что бы следить за ориентацией оружия, - с любой стороны палица била одинаково. Преимущество палицы над мечом проявлялось как раз там, где технологии развивались до массового применения чешуйчатых панцирей, как, например, на Руси. Мечом такую броню было не разрубить, но от удара палицы она защищала плохо. Палица, к навершию которой приваривались шесть рубящих кромок, называлась шестопером, но преимущество это давало не большое. Другой разновидностью палицы был боевой молот, - здесь отчасти утрачивались преимущества в аэродинамике и симметрии, но расширялись возможности для проламывания шлемов и сплошных броневых элементов. Выгоды боевого молота (чекана), в сравнении с топором, оказывались только в меньшем весе и большей длине, так что он так же не был особенно популярен.

Своеобразным оружием являлся кистень, популярный в России и, в несколько меньшей степени, в средневековой Европе. В данном случае, железная гиря крепилась к длинной деревянной рукоятке на цепочке. Кистень оказывался очень эффективным оружием, - длинным в боевом положении (еще не всякое копье доставало так далеко, как кистень), легким и компактным при переноске и обладающим сокрушительной силой удара. Но дороговатым в производстве, так как для цепочки годился далеко не всякий металл, - нагрузки на нее приходились впечатляющие. Да и вращающийся карабин для ее крепления к рукоятке мог сделать далеко не всякий мастер. Недостатком кистеня было то, что он в принципе не годился для отражения ударов, по этому воин его использующий должен был иметь надежное защитное снаряжение, или щит, а лучше, и то и другое. Кроме того, кистенем, как, впрочем, и палицей, не возможно было пользоваться в строю. Шипов на гире кистень не имел ни когда. Напротив, она всегда делалась гладкой и обтекаемой, так как случись ей застрять, например, во вражеском щите, кистеньщику точно был конец.

3.2. Боевой топор, секира, клевец.

Боевые топоры так же были популярны со времен каменного века. Но и после его окончания их продолжали делать из меди, бронзы и железа по всему миру. В Западной Европе каменный век (в смысле - период, когда железо еще не до конца вытеснило камень, как материал для изготовления орудий труда и оружия, - бронзе это не удавалось ни когда) закончился только в 11-м веке, - англосаксы в войске короля Гарольда имели в большинстве каменные топоры, стрелы с костяными наконечниками и железные ножи. Естественно, это было вооружением ополченцев из хирда, а не рыцарей <круглого стола>. Каменным и костяным по преимуществу оружием отбивались прибалты и финны от крестоносцев, - а это уже оказывались 12-13 века. Все эти народы, конечно, умели уже делать и железо, но еще не могли получить его в необходимом количестве.

Металлические топоры сначала делали из меди, хотя превосходство меди над камнем как материала для изготовления топоров следует считать спорным, - но бронза уже вполне подходила. Затем топоры стали делать из железа. Могла употребляться даже твердая сталь в чистом виде, - но в этом случае режущая кромка выходила слишком короткой. Из чистой стали скорее можно было сделать хозяйственный топор, - боевые топоры с широким лезвием надо было сваривать. Преимуществом боевого топора в сравнении с другим оружием являлась большая эффективность рубящего удара, - сам топор был тяжел и центр его тяжести находился высоко. Топором удобно было разносить вражеские щиты и разрубать шлемы. К тому же и сделать топор было много легче, чем рубящий меч. Недостатками боевого топора являлись плохой баланс и аэродинамика, - из-за высокого и асимметрично расположенного центра тяжести, на то что бы размахивать топором, уходило много сил. Очень неудобно было топором отражать удары. Не смотря на эти недостатки большинство рыцарей вплоть до 13 века вооружалось топорами. Даже если рыцарь и заводил себе меч, то топор непременно оставался при нем, - про запас. Меч в бою скоро ломался, положиться на него было нельзя.

Улучшить балансировку топора можно было двумя путями, или искривив рукоятку, или уравновесив лезвие, - например, сделав его двусторонним. Искривление топорища, подобно тому, как это делается в хозяйственных топорах, не давало вполне удовлетворительного результата, так как центр аэродинамического сопротивления все равно оказывался смещенным. Лучший результат давало превращение топора в обоюдоострую секиру, - но в этом случае оружие еще более утяжелялось и для его облегчения приходилось укорачивать лезвия, - а топоры с коротким лезвием имели привычку застревать в щитах, что было не желательно. Тем не менее, секиры были популярны и у греков (у них это было вообще единственное бронебойное оружие), и у франкских вождей. Весили боевые топоры и секиры по 5-10 килограммов. Легче их сделать и не стремились.

Оригинальным видом боевого топора был клевец, у которого лезвие заменялось подобием клюва, - клевец можно скорее назвать боевой киркой. Такой топор можно было менее 3-х килограммов весом и до 80 сантиметров длиной, но он пробивал любые доспехи, так как удар приходился на очень малую площадь. Но клевцом так же было неудобно отражать удары, и он часто застревал в щитах.

3.3 Кривой меч.

Лезвие бердыша было широким, верхний его край заострялся и служил для нанесения колющих ударов, а нижний загибался внутрь и соединялся с древком, как и обух. Если не использовать древка, а приделать к нижнему концу лезвия бердыша обычную рукоятку, получится кривой азиатский меч. Такое оружие заменяло народам востока (от Аравии до Китая) сварные топоры. Кривыми же мечами пользовалась и македонская кавалерия.

Кривой меч многое унаследовал от топора, - в частности, высоко расположенный центр тяжести и приспособленность для сильного рубящего удара сверху вниз. Колоть таким мечом было возможно, но неудобно. С точки зрения баланса и аэродинамики он превосходил топор, но был короче, что уменьшало досягаемость оружия и силу рубящего удара. Кривые мечи были самого разного размера, - от небольших тесаков для постоянного ношения, до огромных двуручников. Обух меча часто делался рифленым, что бы при отбитии удара вражеский клинок вернее иззубривался. Начиная с 10-го века сварные мечи на Востоке стали быстро вытесняться дамасковыми саблями.

3.4 Рубящий меч, сабля, палаш, катана, цигун.

Как ни странно, рубящие мечи стали изготавливать еще в каменном веке. В овальную доску по краям вставляли осколки обсидиана, - и готово. Получался меч, типа, алмазный и деревянный в одном флаконе. Раны он, однако, наносил скорее рваные, чем рубленные. Позже рубящие мечи стали изготавливать из бронзы, - но в небольшом количестве, так как бронза все-таки была не достаточно прочным и твердым материалом для такого оружия. Однако, длинные бронзовые мечи (скорее всего, как представительское оружие) производились и в Китае, и в Египте, и в Скандинавии. В большинстве случаев бронзовые мечи были прямыми, но в Египте предпочитали мечи кхопеши с причудливым двойным изгибом.

При использовании технологии сварки длинный рубящий меч изготовить было сложно (длинные мечи галльских вождей пугали римлян, но римляне знали, что надо просто спрятаться в <черепахе> и немного потерпеть, - после нескольких ударов по металлическим элементам щита галльские мечи оказывались согнуты или сломаны). Но соблазн вооружиться мечом был велик, так как меч имел существенные преимущества перед топором, - при таком же, или даже большем весе, пользоваться мечом было удобнее. Центр тяжести располагался ближе к рукоятке. Особенно это проявлялось у мечей, лезвие которых сужалось к концу, но такие сделать достаточно прочными было еще сложнее. Хотя меч не обладал пробивной силой топора, мечом удобно было отражать удары, и, главное, его можно было раскрутить в воздухе, при чем возникала подъемная сила, и в дальнейшем энергия могла тратиться только на поддержание вращения. Рыцари орудовали сварными мечами не так, как это делают статисты в кино муляжами из титана. Воин стремился сохранять и использовать большую инерцию оружия. Занося настоящий меч для каждого удара, рыцарь слишком скоро нажил бы грыжу. Отражать удары так же приходилось с уловкой, - поворачивая меч плашмя, так как иначе он сразу иззубрился бы и скоро сломался. По этому сварные мечи чаще всего были обоюдоострыми, - воин постоянно вертел рукоятку в ладони, и с трудом бы мог бы уследить, какой стороной повернут меч для удара. Наконечник меча чаще был закруглен, - для колющих ударов существовало копье, а тяжелым мечом ударить вперед было трудно. У кельтских народов, а так же у русских преобладали чисто рубящие мечи. Мечи той эпохи имели клинки длиной 50-100 см и весили 5-10 килограммов и больше (для производства даже одного меча требовалось построить не менее десятка сыродутных печей). Дело было даже не столько в прочности, сколько в том, что тупой сварной клинок надо был делать очень тяжелым, чтобы он как следует рубил.

В 14-15-м веках европейские мечи стали несколько менее тяжелыми и неуклюжими, вес их теперь колебался от 5-ти до 8-ми килограммов. По мере совершенствования технологий, клинок удлинялся, становился уже и легче. Все мечи стали приспосабливаться и для колющего удара. В некоторых случаях лезвие затачивалось с обеих сторон, но только на две трети длины, - ближайшая к рукоятке часть клинка отгораживалась дополнительной гардой и служила для отбивания ударов, - такой меч меньше приходилось вертеть в руке. Кроме этого, массивный обух возле гарды смещал центр тяжести к рукоятке, что упрощало управление мечом. С той же целью на конце рукоятки часто делали сферический наплыв, - противовес. Но эти меры ни как не способствовали облегчению оружия.

В этот период в Европе топоры, наконец, вытесняются мечами, хотя в 14-м веке все еще обязательно присутствуют в качестве резервного оружия, - все-таки и самые лучшие сварные клинки оставались оружием не надежным. Другой вопрос, что в Европе к тому времени уже появились деньги, а следовательно, и возможность импортировать металл из Азии.

Ножен сварной меч часто не имел. Носить его просто на перевязи было не опасно, так как он не бывал настолько остер, что бы им можно было случайно порезаться. Отсутствие ножен позволяло не много выиграть в весе боевой выкладки.

В азиатских странах на рубеже нашей эры цивилизация не была разом отброшена на тысячу четыреста лет назад, как это случилось в Европе. По этому, Азия не только наверстала свое семисотлетнее отставание, но и к 8-му - 9-му веку ушла вперед, по сравнению с античной цивилизацией средиземноморья. В этот период в Азии уже появляется много такого, что и не снилось римским мудрецам. В частности, порох и дамаск.

При использовании для изготовления рубящего меча дамаска, у мастера средней квалификации получалась сабля весом в 0.9-1.8 килограмма (без ножен), которой можно было разрубить не слишком качественный шлем, и которая не ломалась без крайней необходимости. Дамаск в Азии приобретает известность с 6-го века и уже в 10-11 веках производство полноценных дамасковых клинков в Азии началось серийно. В 14 веке в Азии сварные мечи уже полностью были вытеснены дамасковыми саблями.

В Европе дамасковое и передельное оружие стало массово производиться с 16-го века. Если азиаты обычно придавали сабле форму рубящей кромки кривого меча, - так было привычнее, то европейцы кроме сабель стали делать и прямые палаши. Двусторонняя заточка сразу вышла из моды, так как для рубящего оружия два лезвия - роскошь, к тому же не способствующая уменьшению веса. Вертеть в руке саблю или палаш, делая <мельницу>, или поворачивая оружие плоской стороной для отражения удара, особой необходимости не было, так что сабли и палаши скоро приобрели закрытую гарду, защищающую руку и смещающую вниз центр тяжести. Кроме европейцев, палаши предпочитали китайцы и, вопреки всеобщему убеждению, турки. Палаши обычно были тяжелее сабель - около 3-х килограммов - прямой рубящий клинок при той же прочности выходил тяжелее кривого.

Мечи, однако, некоторое время продолжали развиваться параллельно с саблями, но уже как особый вид оружия. Разница обозначилась в следующем: у сабель, шпаг, палашей и всяких там рапир центр тяжести располагался в близи гарды, у европейских мечей - на первой трети дины клинка, а у азиатских - даже на второй трети. Азиатские кривые мечи 13-го - 16-го веков отличались от сабель в том отношении, что клинок у них расширялся к концу, смещая цент тяжести вперед. Это существенно увеличивало силу рубящего удара, притом, что отсутствие противовеса и кривая форма позволяли сделать меч не многим более тяжелым, чем сабля - не более 3-х килограммов. Недостаток же заключался в том, что ни чего особо изящного в плане фехтования таким мечом изобразить было невозможно. Меч с расширяющимся клинком, с одной, но прямой рубящей кромкой, назывался тесаком и имел некоторое распространение у русских.

Европейские прямые мечи в конце 16-го века наконец приобрели настоящий <средневековый> вид, - подходящий для рисовальщиков иллюстраций к <героик фэнтези>. Длинные обоюдоострые мечи состояли на вооружении элитной европейской кавалерии до середины 17-го века. Длина клинков у них иногда достигала метра, а вес не превышал 4-х килограммов. Но, в сравнении с палашами такие мечи имели только эстетическое преимущество. До 15-го века очень похожее оружие было у японской и китайской кавалерии.

Японцы, с присущей им страстью к миниатюризации всего, довели идею рубящего меча до логического конца, - облегчили его на столько (без ножен - 800 грамм и меньше), что рубить им стало трудно. Для удобства нанесения ударов вес оружия должен был быть минимальным, но эффективность удара оставалась пропорциональной именно весу. По этой причине, наиболее функциональным оружием оказывалась шашка весом 1.1-1.8 килограмма. Но катана была легче этого минимума, по этому ею не столько рубили сколько резали. Это было не удобно, но японские самураи знали, какое оружие им нужно. Катана окончательный вид приобрела уже в тот период, когда в Японии интенсивно использовалось огнестрельное оружие и металлические доспехи выходили из моды. А вот шелковые, - нет. Шелковую броню почти невозможно было рассечь, зато ее легко было прорезать. Для выполнения этой функции катана имела такую особенность, как развитая микропила на режущей кромке. Волокна твердого металла шли под таким углом, что при заточке на клинке образовывались почти неразличимые глазом алмазной твердости зубчики. Ближневосточные мастера напротив стремились сделать режущую кромку максимально гладкой, - что бы легко входила без продольного движения.

Однако, для мастеров Кавказа режущие свойства оружия также были достаточно актуальны, ибо стояла задача пробития бурок. Кавказские сабли (армянские, грузинские, бакинские) так же имели микропилу на клинке и весили меньше обычных (0.8 кг без ножен), так как для режущего удара вес роли не играл.

Далее всего в создании режущих мечей, однако, зашли китайцы. До сих пор иногда демонстрируется трюк, в ходе которого мастер кун-фу изображает лицом приток энергии <ци>, а его ассистент, изображая лицом физические усилия, тычет мастеру в грудь устрашающего вида палаш, - палаш гнется, но не может причинить раны. В качестве палаша в таком трюке используется меч <цигун> со слегка затупленным концом, - как же ему не гнуться, если такие мечи должны были носиться обернутыми вокруг пояса? Будучи повернутым плашмя цигун гнулся даже под собственным весом. Вес такого меча не превышал 450 граммов, и предназначался он, как и катана, для резанья шелковой брони. В качестве военного оружия, из-за ограниченности возможностей и дороговизны, цигуны не использовались.

3.5 Колющий меч, кинжал, кортик, шпага, ятаган, дага, рапира.

Еще в каменном веке появилось такое удобное для ближнего боя оружие, как кинжал. Каменным ножом можно было только резать, да и то, - с трудом. Топор, палица или деревянный меч годились только в обстоятельствах, когда была возможность размахнуться. Действовать копьем, из-за его большой длины, не всегда было удобно, так что требовалось еще какое-то короткое колющее оружие.

Первоначально, кинжалы делались из твердого дерева или кости. Они могли только колоть. Но уже медные и бронзовые кинжалы (например, критско-микенский <меч>) стали делать с режущей кромкой. Последняя, однако, приносила мало пользы в бою, но делала кинжал применимым для хозяйственных надобностей. Таким образом, уже в эпоху камня и бронзы, наряду с большими рубящими мечами появились и маленькие колющие. Причем последние решительно преобладали, так как были проще и дешевле в изготовлении, были более надежны и удобны для ношения, и не испытывали конкуренции со стороны другого оружия. Форма клинка медных и бронзовых мечей заимствовалась либо у привычного кремневого ножа (листовидная), либо у деревянного кинжала (треугольная).

Самые древние железные кинжалы делались из мягкого железа, так как технология науглероживания с целью получения стали, появилась не сразу. Но такие хеттские полуфабрикаты ценились больше как редкость, - бронзовое оружие было лучше. Однако, уже к началу первого тысячелетия до нашей эры на Ближнем Востоке были освоены технологии науглероживания и сварки, вследствие чего железо быстро вытеснило бронзу. Маленькие (около 30-ти сантиметров) мечи использовались ассирийцами, греками и македонцами. Может возникнуть вопрос, - почему они не хотели сделать свои мечи длиннее? Возможность для этого была, да и на Востоке предпочтение отдавалось не кинжалам, а кривым мечам среднего размера. Дело, однако, было в том, что пехота Ассирии, а так же греческих и эллинистических государств, вооружалась копьями и сражалась по преимуществу в составе фаланги. Таким образом, имея колющее копье, греческий гоплит нуждался в каком-то резервном оружии, длина которого не имела значения. Более того, бой в составе фаланги подразумевал действия в крайней давке, и, если противник внедрялся в фалангу (а особо прыткие гоплиты, энергично орудуя локтями и стуча рукояткой кинжала по чужим шлемам, протискивались на глубину до 2-3 метров, - это в доспехах, а если, как это иногда практиковали спартанцы, воин бросался в бой голым и обмазанным маслом, то вполне вероятным становилось его проникновение и на вдвое большую глубину). Копья при этом оказывались бесполезными, врага можно было только скрутить приемом греко-римской борьбы и заколоть кинжалом. Греческие же пелтасты, действующие в рассыпном строю и не имеющие копий для рукопашного боя, вооружались мечами большего размера - до 50 сантиметров в длину. Но и эти мечи мало подходили для рубящего удара. <Большой> античный <меч> весил порядка 1.5 килограмма, а <маленький> - грамм 600.

Римские войска отличались по своему вооружению от греческих или эллинистических в том отношении, что копьями были вооружена только часть легионеров. На легион из 4200 человек, только 600 солдат - триариев имели классическое гоплитское вооружение, еще 1200 были легковооруженными, а остальные 2400 для рукопашного боя кроме щитов имели только мечи. Но <большие> мечи, - как у пелтастов и персидской пехоты. Мечи большего размера не могли бы быть применены в плотных построениях.

Короткие мечи использовались также и варварами, отчасти из-за сложностей связанных с изготовлением длинных, отчасти из-за удобства использования в строю. В частности, саксы вооружались маленькими мечами (одноименными с их народом) и щитами, несколько более легкими, чем у римлян (железо саксы вынуждены были экономить), но того же, что и у римлян, назначения.

В средневековой Европе маленький меч так же употреблялся, но ограниченно, только как резервное оружие тяжелой пехоты 14-го - 15-го веков - арбалетчиков и пикинеров. До этого времени не было тяжелой пехоты, а после появились шпаги.

Шпага произросла из маленького меча путем его удлинения, когда для этого назрели технические предпосылки. Шпага была более эффективной за счет большей досягаемости, но унаследовала такую особенность колющего меча, как непригодность для рубящего удара. Шпаги военного и гражданского назначения быстро стали любимым оружием европейцев и продержались на вооружении в течение полных трех веков, с 16-го по 18-й. В 16-м и 17-м веках европейские технологии, вообще говоря, не созрели для производства такого оружия. <Гражданские> (спортивные) шпаги для постоянного ношения (типа тех, которыми орудовали мушкетеры в парижских подворотнях) либо можно было сломать в руках, не рискуя даже порезаться при этом, либо же, после нескольких ударов их приходилось распрямлять на колене. Военная шпага была короче (около 60 сантиметров) и шире. Она, скорее, напоминала уменьшенную копию меча и использовалась для вооружения основной массы европейских мушкетеров и пикинеров. Рубить ею было нельзя, но она, во всяком случае, не так-то легко ломалась. Производство дамаскового оружия лучше всего было налажено в Испании, имевшей традиционные контакты с арабскими странами. В Толедо в 16-м 17-м веках умели уже делать шпаги длиной клинка до 90 сантиметров, которыми даже, с грехом пополам, можно было рубить. Но они имели значительный вес и не вполне удовлетворительную живучесть. Вес обычной шпаги был менее килограмма. У длинной - превышал 1.5 кг.

Сказать, что шпага является развитием прямого меча (как, например, сабля - кривого) нельзя, так как меч всегда являлся оружием по преимуществу конного бойца, в то время как шпага в этом качестве не выдерживала ни какой критики. Однако, за нехваткой более подходящего вооружения, европейская кавалерия еще и в 18-м веке иногда использовала шпаги (длинные, - типа испанских).

Но даже короткая шпага была не всегда удобна. А главное, была ограничена в своих возможностях отсутствием рубящих свойств. Особенно это чувствовали матросы, которым часто приходилось драться в стесненных обстоятельствах. Параллельно морякам требовалось оружие способное разрубать канаты, крыс, окаменевшие головки военно-морского сыра и т. д. По этому, совершенствование маленького меча проходило в двух направлениях, - с целью его удлинения (получалась шпага) и с целью придания ему рубящих свойств. Получался тесак, кортик или абордажная сабля, - увесистое (порядка 2 кг), но короткое (не более 50 сантиметров) оружие с односторонней заточкой, чем-то близкое к наименьшим по размеру экземплярам кривого азиатского меча. Кортики могли быть на вооружении и у пехоты.

Изготавливались кортики из передельной стали. По этому, художественные произведения отмечают у пиратов того времени (все-таки кортики были более морским, нежели сухопутным оружием) три способа проведения досуга, - пьянство, поножовщину и точение сабель. Клинок получался упругим, хорошо затачивающимся, но мягким.

Самыми примитивными железными кинжалами были граненые. Трех-, или четырехгранный короткий клинок можно было сделать целиком из стали, - из-за большого поперечного сечения он не ломался. Такие кинжалы держали при себе европейские рыцари для <удара милосердия>. В более поздние времена появилась возможность делать и плоские клинки, но у граненой даги были и преимущества, - она была увесистой (более килограмма) и прочной. В 16-м веке дага стала почти неизбежным дополнением к шпаге. Своего рода, <противошпажным> оружием. Дага оборудовалась широкой чашеобразной гардой и использовалась в бою на шпагах очень эффективно, - шпага от удара о прочный клинок даги часто ломалась, чашеобразной гардой даги можно было пользоваться, как щитом, наконец, значительный вес даги позволял легко отбивать удары. В 17-м веке дагу стали делать плоской, но ее продолжала отличать замысловатая гарда - шпагоуловитель. В Японии дага называлась <саи>. Правда, как военное оружие, даги использовались редко. Однако, долгое время на вооружении российского флота состоял трехгранный кортик.

Развитием даги стала рапира. Длинный колющий клинок проще было сделать граненым, все равно рубящие свойства присутствовали у шпаг только символически. Рапира была прочнее и дешевле, и успешно конкурировала с боевыми и гражданскими шпагами в 16-м 17-м веках. Граненый клинок можно было сделать длиннее, чем плоский, стандартные рапиры имели клинок диной 75-80 см и весили порядка 1.5 килограммов. В России рапира называлась кончаром. Рапирой было удобно протыкать кожаные, кольчужные и пеньковые панцыри.

В Турции, как и везде на Востоке, от кривых мечей перешли к саблям и палашам. Но кинжалы как резервное и гражданское оружие использовались в Азии повсеместно. В литературе ятаганом называют то кривой меч, то кривую саблю, - в общем, любое восточное оружие, но по жизни, ятаганом назывался особого вида кинжал. Ятаган был довольно длинным кинжалом и был пригоден равно и для колющих и для рубящих ударов (что достигалось качеством материала). Необычной особенностью ятагана был двойной изгиб, как у бронзовых египетских мечей кхопешей. Иногда это объясняют тем, что и кхопеш и ятаган были метательным оружием. Но такое объяснение абсурдно уже потому, что при метании двойной изгиб не нужен (как и рубящие свойства оружия). Двойной изгиб расширял возможности ударов снизу верх, а так же повышал режущие свойства. Кроме того, ятаган, действительно, уравновешивался для метания, но едва ли это было распространенной практикой. В общем получалось универсальное, очень подходящее для янычар, оружие.

Кроме ятаганов в Азии использовались кинжалы и другой формы, - кривые и прямые. Японцы, при производстве кинжалов, так же, как и в случае с мечами, делали акцент на режущие свойства.

3.6 Пехотное копье, сулица, протазан, сарисса, рогатина, пика.

Пеших воинов средневековья часто изображают с мечами и топорами. Но они вряд ли вооружались так, собираясь на битву. Пехота, даже спешенные рыцари, предпочитала сражаться в сомкнутых порядках, закрывшись щитами. Так было эффективнее. Но, в составе фаланги, положительно не возможно было пользоваться тяжелым сварным мечом или топором, - такое оружие мало подходило для нанесения ударов вперед, а размахиваясь для удара сверху вниз, воин чаще попадал бы по шлемам своих товарищей, чем по вражеским шлемам. Использовать в строю, да еще в комплекте со щитом, можно было только два вида оружия, - одноручное копье и маленький меч. Копье давало щитнику лучшие возможности для обороны, колющий меч, - для нападения, но наступать в сомкнутом строю умели не многие народы, а обороняться, - практически все, так что копье было распространено больше.

Копья делались сначала с наконечниками из дерева, рога, кости и камня, затем из меди, железа и бронзы, и, первое время были универсальными, - годными как для метания, так и для рукопашного боя, но, при переходе к употреблению сомкнутых построений, стало ясно, что для метания требуется одно копье, а для ближнего боя, - другое. Дело было не в длине или весе, а в балансе. Метательное копье имело центр тяжести смещенный к наконечнику, а оружие удобнее всего держать вблизи центра тяжести, так что 2-х метровое копье приспособленное для метания, при использовании в строю, почти не выдавалось бы за линию щитов, зато цепляло бы три ряда сзади. Для рукопашного боя требовалось легкое копье с маленьким наконечником и центром тяжести максимально смещенным к тупому концу, что в простейшем случае достигалось постепенным утолщением древка по мере удаления от наконечника. Более эффективным, конечно, было использование противовеса. Греки предпочитали первый способ, но македонцы - уже второй.

Недостатком организации греческой фаланги являлось то, что большая часть гоплитов, имея копья, не могла воспользоваться ими. А те первые два ряда, которые могли, - использовали копья во время сражения очень не значительное время, - потом начиналось толкание щитами, когда копья оказывались уже бесполезны. Но, в случае обороны от неорганизованного в фалангу противника, или в случае атаки на него, копья имели преимущество в сравнении с колющими мечами. Римляне поступили просто, - отобрали бесполезные при атаке копья у большинства солдат, оставив, однако, в легионе специальное подразделение копейщиков - триариев, - для случая если придется давать оборонительный бой. В наступлении они составляли последнюю из трех линий легиона, в обороне - первую. Выражение: <дело дошло до триариев>, римляне использовали в смысле: <пора драпать>.

Македонцы поступили иначе. Во времена Филиппа, Македония еще была бедной страной и не могла обязать большинство своих граждан являться на призывные участки в полном вооружении. По этому, гоплитов хватало только на первые два ряда фаланги. Раз уж так пошло, то македонцы решили возвести это в принцип и стали дифференцировать вооружение по рядам. Воины начиная с третьего ряда вместо щитов и копий получили сариссы, - длинные двуручные копья с массивным противовесом. Причем сариссы удлинялись с каждым рядом и доходили до 7 метров. Вес сариссы достигал 10 кг. Наносить удары своим оружием сариссофор не мог. Даже если бы управление сариссой и было осуществимо физически, то он, в любом случае, не мог видеть врага. Противника сариссофор обнаруживал осязательно, - тыкал свою жердь пока она не упиралась во что-то твердое, после чего начинал давить изо всех сил. Смысл этих манипуляций сводился к тому, чтобы не дать противнику завязать дорогой сердцу римлян и греков бой на щитах, и обеспечить первым двум рядам возможность воспользоваться копьями. При столкновении македонцев с персидской или греческой фалангами либо с римской манипулой, сариссы упирались во вражеские щиты, удерживая противника на дистанции (учитывая сколько рядов македонцев могли воспользоваться своим оружием, - это удавалось). Причем первые два ряда македонцев могли прицельно наносить удары своими копьями, в то время, как первые ряды врагов, будучи плотно запрессованы между собственными щитами и щитами своих товарищей энергично напирающих сзади, толком ответить не могли. Как ни странно, это срабатывало, - взять фалангу в лоб было невозможно. Даже при наступлении этот экзотический метод боя удовлетворительно работал. Но требовал отличной строевой подготовки личного состава. Широко известен, например, случай форсирования македонской фалангой реки Гарник. Под воздействием противника македонцы перешли реку и взобрались на высокий берег занятый персидской легкой пехотой.

На рисунках изображающих фалангу македонского типа непременно допускается и еще одна неточность. Из 16-ти рядов последние 14 или даже 15 комплектуются одними сариссофорами. Очень несложный подсчет, однако, показывает, что даже семиметровой сариссой можно было грозить врагу только из 13-го ряда максимум. На самом деле, согласно свидетельствам современников, в фаланге имелось не более 10-ти рядов сариссофоров. Последние 4-6 рядов были рядами обеспечения, - войны из этих рядов несли запасные щиты и сариссы, там же находились и запасные гоплиты, - для восполнения потерь в первых двух рядах. Борьба между фалангами иногда длилась часами. Если ни одна не могла победить, они расходились, чтобы восстановить дыхание и привести себя в порядок. Греческая однородная фаланга или римский манипул просто инвертировались, - сравнительно свежие воины из задних рядов протискивались вперед, но македонцы не могли переставлять сариссофоров. Если фаланга оказывалась обойдена с тылу, гоплиты из рядов обеспечения отражали атаку.

Сариссы были оружием только армий эллинистических государств, но обычные одноручные копья использовались всеми народами имевшими привычку сражаться в сомкнутом строю.

Кроме одноручных копий для сомкнутого строя и сарисс, были еще и двуручные копья, - оружие индивидуального боя. В этом качестве копье превосходило эффективностью меч и топор. Двуручные копья, однако, имели ограниченное распространение, так как не подходили для кавалерии, а пехота чаще сражалась в сомкнутом срою, где одна рука требовалась для удержания щита. Такое копье могло быть только оружием пешего элитного бойца, - но элитные бойцы чаще бывали конными. Вследствие этого двуручными копьями пользовались массово только в Персии, Японии и Турции. У японцев и турок было принято, что тяжелую панцирную кавалерию поддерживают пешие стрелки, в первом случае они назывались ронины, а во втором - янычары. И те и другие, кроме луков, вооружались копьями. Персидский воин так же часто был пешим лучником.

Особенностями двуручного копья были относительно больший, в сравнении с одноручным, вес (3-5 кг против 1.5-2 кг), широкий и длинный наконечник из лучшего металла и обязательный противовес, посредством которого достигалась балансировка с центром тяжести приблизительно на середине древка. Длина оружия была умеренной, - не более 2-х метров, обычно - всего 1.5 метра. Двуручное копье было оружием бронебойным, - в этом плане оно, конечно, уступало топору, но было несравненно удобнее. Удар наносился не сверху вниз, а вперед. Так можно было бить и находясь в строю.

Если наконечник такого копья делался из хорошего дамаска, он мог быть широким и длинным. В этом случае наконечник приобретал и рубящие свойства. Такое оружие называлось протазаном. Когда в 16-м веке часть дворян в Европе вынуждена была спешиться, что бы возглавить отряды мушкетеров и пикинеров, возник вопрос о вооружении. Идти в бой со шпагой и парой пистолетов было не серьезно. То есть пойти было можно, а вот вернуться, - не факт. Как офицерское оружие, протазан подходил идеально, и оставался на вооружении в этом качестве еще в начале 18 века. Весил протазан около 4-х килограммов и вертеть им можно было довольно ловко.

Копьем специального назначения была сулица - боевой багор. Сулицей можно было колоть, но главная ее особенность заключалась в наличии крюка для стаскивания всадника с лошади. Состоятельные рыцари отправлялись на битву с целой командой помощников, в числе которых непременно присутствовал и проворный парень с таким оружием. Популярна сулица была и у городских ополчений, воюющих с рыцарской кавалерией. Сулицы имелись также и у монгольской кавалерии, - на тот случай если попадется неуязвимый для стрел противник. Но сулица была своего рода специальным оружием, - ею вооружалась небольшая часть войска.

В средние века в Европе пехота снова стала строиться фалангой, но сариссы были заменены пиками, - оружием не менее длинным, и даже более неуклюжим (пика весила несколько меньше сариссы, но не имела противовеса). Пики требовались не для боя с пехотой, а для обороны от кавалерии. Охотник идущий на кабана или медведя непременно вооружался рогатиной, - толстым копьем способным остановить зверя. Но, в сравнении с лошадью, медведь - мелкий хищник. Рогатины от лошадей достигали 5-ти метров в длину. В боевом положении конец пики непременно упирался в землю. Наконечник для пики существенной роли не играл. Обычно он был из мягкого железа, но и цельнодеревянные пики были вполне функциональны, - против небронированных целей.

Пики в Европе упоминаются как минимум с 12-го века. В Китае, среди вооружения пехоты, еще до Новой эры упоминались рогатины, - от колесниц. Но с исчезновением колесниц азиаты перестали пользоваться и пиками.

Пикой не наносили ударов, - противник должен был напороться сам. В случае, если одна баталия атаковала другую, побеждал тот, у кого пики длиннее, а доспехи крепче. Пиками, а не алебардами в основном была вооружена знаменитая швейцарская пехота, - более половины солдат имели пики и шпаги, 25% вооружались алебардами, а остальные 20 - легкими арбалетами или аркебузами.

В 17-м веке, с появлением подвижной артиллерии, с целью увеличения мобильности войск, тяжелая пика стала заменяться легкой - 3-х метровой, пригодной в том числе и для нанесения ударов. Легкая пика весила порядка 4-х килограммов, имела значительно большего размера наконечник с парой дополнительных лезвий (выполняющих функцию перекладины) и противовес, эти детали сближали ее с двуручным копьем, но из-за большой длины использоваться в индивидуальном бою она не могла, - пикинер по прежнему носил шпагу или кортик. Распространялось это новое оружие по Европе не быстро, - в Швеции легкие пики были приняты в начале 17-го века, а в России - только в конце (в России и тяжелые-то появились ближе к середине 17-го столетия). За пределами Европы пики не были известны вообще.

По мере распространения легких пик с вооружения европейских армий снимались алебарды, - функции бронебойного оружия все более переходили к мушкетам, а против пехоты легкая пика была не менее эффективна. Но вполне удовлетворительной защиты от кавалерии она уже не давала, - кавалерия также становилась головной болью мушкетеров. С конца 17-го века легкие пики стали вытесняться штыками. В 1700-м году они уже были сняты с вооружения во Франции, но во время Французской революции были извлечены с арсеналов и имели некоторое применение, - в виду нехватки ружей.